Прелюдия. Исповедь души. Революционный этюд - ЧТОБ МУЗЫКАНТОМ БЫТЬ, ТАК НАДОБНО УМЕНЬЕ... - 4 класс

Задачи уроков: постижение произведений мировой музыкальной культуры; формирование уважительного отношения к истории и культуре других народов; знакомство со знаменитыми музыкантами-исполнителями, музыкальными жанрами и формами; освоение начальных форм познавательной и личностной рефлексии при понимании содержания музыки; развитие доброжелательности и эмоционально-нравственной отзывчивости, понимания и сопереживания чувствам других людей; умения выражать своё отношение в процессе исполнения песен и музыкальных тем; расширение эмоционального словаря школьников.

Раздел “Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье” в этом классе предваряет эпиграф “Служенье муз не терпит суеты” (А. Пушкин). Здесь обобщается разговор о творчестве С. Рахманинова, Ф. Шопена, Н. Римского-Корсакова, М. Мусоргского.

Первый разворот “Прелюдия” знакомит учащихся с Прелюдией до-диез минор С. Рахманинова. В процессе восприятия и анализа “Прелюдии” рекомендуется отметить выразительность и драматический характер её главной интонации, обосновать трёхчастность её построения с использованием принципа контраста. Учащиеся увидят ещё один портрет композитора, выполненный сыном великого русского певца Ф. Шаляпина.

Второй и третий развороты — “Исповедь души”, “Революционный этюд” — представляют творчество Ф. Шопена. На этих разворотах продолжается знакомство с жанрами прелюдии и этюда.

Звучит музыка Ф. Шопена. Светлый лиризм, мечтательность, с одной стороны, и скорбную сосредоточенность — с другой, услышат дети в прелюдиях (Прелюдия № 7, ми-бемоль мажор и Прелюдия № 20, до минор) великого польского композитора, музыка которого проникнута раздумьями о судьбе родной страны, родного народа.

Учитель начнёт читать письмо Ф. Шопена: “Милая моя, далёкая, единственная!..”, и после вопроса, к кому могут быть обращены эти слова, даст возможность прочитать это письмо, напечатанное в учебнике, самим детям. После этого особенно эмоционально могут быть восприняты прелюдии Ф. Шопена.

В спокойной Прелюдии № 7 песенность сочетается с ритмом польского танца мазурки и в то же время с метричностью хорала, а в суровой Двадцатой — с отчётливо слышной, тяжёлой размеренной поступью траурного марша. Однако это не мазурка и не траурный марш, а, скорее, воспоминания о мазурке и о траурном марше.

Для того чтобы учащиеся глубже восприняли музыку, а учитель увидел особенности их слышания, можно предложить детям продирижировать Прелюдией № 7: передать жестом — мягким движением рук — танцевальную пульсацию музыки с остановкой на долгих звуках в конце фраз, откликаясь на гибкую динамику, отклонения от темпа и, конечно, кульминацию всей пьесы. Ритмический рисунок мелодии Прелюдии № 20 учащиеся могут “сыграть” на воображаемом фортепиано. Это поможет им ярче пережить выраженные в ней чувства и особенности её интонационно-мелодического развития, соответствующего трагическому характеру.

При анализе этой прелюдии Ф. Шопена можно обратить внимание учащихся на возможность разной исполнительской трактовки этого сочинения. Учитель может сыграть эту прелюдию дважды: в первом случае он выполнит те указания динамики, которые обозначены в нотах (с тихой кульминацией), а во втором — последние такты сыграет с мощным усилением, на crescendo (до ff). • Как меняется смысл произведения в зависимости от творческого замысла исполнителя?

“В Польше вскоре после освобождения страны от гитлеровского гнёта (после Второй мировой войны в 1945 г. — Ред.) был поставлен фильм “Варшава”. И кадры, в которых развёртывалась панорама руин великого города, проходят в этом фильме под звуки до-минорной прелюдии. Удары её погребальных аккордов производят здесь особенно страшное впечатление, более сильное, чем любое оркестровое tutti. Впечатление это не ослабевает и тогда, когда звучность постепенно стихает, а на экране в это время видны груды догорающих фолиантов, пепел которых далеко разносит ветер. И видно, авторы фильма чутко постигли, что двадцатая прелюдия Шопена навсегда осталась гениальнейшим выражением народной скорби. Именно так и была она задумана композитором”¹.

Творческий облик Ф. Шопена раскрывается не только через контраст прелюдий (а раньше — мазурок, вальсов) и их сопоставление с революционным этюдом, но и через контрастные портреты композитора, в том числе портрет, написанный его современником — французским художником Э. Делакруа. Обращение к портретам необходимо для того, чтобы при восприятии того или иного произведения оттенить романтически-возвышенный, изысканно-нежный или мужественно-трагический стиль музыки композитора.

Музыку и музыкальное исполнение Ф. Шопен определял, как “искусство выражать свои мысли звуками”, “искусство управлять звуками”, “проявление нашего чувства в звуках”. То, что не может быть выражено словами, по его мнению, превосходно передаётся музыкой.

Естественность и плавность исполнения Шопен всегда связывал с умением “петь на фортепиано”, с особой игрой cantabile, исключающей резкий, “стучащий” звук. Самое главное для него заключалось в овладении приёмами и средствами инструментального “пения”: всё так или иначе подчинялось этой цели. (Вспомним стремление С. Рахманинова в Третьем концерте для фортепиано с оркестром спеть мелодию на фортепиано.)

---

¹ Бэлза И. Шопен. — М., 1968. — С. 254.