Древняя Греция - С. Л. Утченко 1974

Одиссей у лестригонов (Б. П. Селецкий)

Корабли вошли в тень, падавшую от прибрежных утесов. Острые скалы нависли над морем, как сказочные великаны, протянувшие руки, чтобы схватить добычу. Однако сидевшим на веслах ахейцам было не до красот природы.

Корабли носили на себе следы многодневной бури. У многих не хватало мачт, на некоторых была снесена часть палубы. Гребцы так устали, что не было даже слышно песен, обычно помогавших соблюдать ритм при гребле. На корме переднего корабля у руля стояли два человека. Один из них, в медном панцире, в шлеме, с мечом у пояса, был хитроумный Одиссей — басилей острова Итаки. Другой, маленький, темнолицый человек, закутанный в плащ, был его глашатай Эврибат. Каждый басилей имел своего глашатая. Глашатай от имени басилея созывал собрание, громко объявлял воинам распоряжения предводителя, служил посланником для переговоров с противником.

Одиссей внимательно вглядывался в мрачные утесы.

— Несчастливо идет наше возвращение домой после разрушения Трои, — сказал Эврибат. — Вся дружина надеялась поживиться в пути, нападая на прибрежных жителей. Только в первые дни плавания нам это удалось, когда мы разграбили город Исмар. Но и тогда мы понесли большие потери. А с тех пор только несчастья. Сначала посещение острова великана циклопа Полифема, где мы потеряли шесть спутников, а потом эта страшная буря!

Одиссей, занятый своими мыслями, не слушал товарища.

— Опять нет подходящего места для причала, — пробормотал он и внимательнее стал вглядываться в очертания берега.

— А где мы теперь находимся? — спросил Эврибат, стараясь вызвать Одиссея на разговор.

— Где-то на краю земли. — Одиссей отвечал неохотно, хотя понимал, что верный друг старается расспросами отвлечь его от печальных мыслей. — Буря занесла нас, очевидно, к великому Океану^[7], обтекающему землю. Путешественники рассказывают, что жизнь здесь суровая и люди необычные. Они не сеют хлеба, разводят стада коров, лошадей, питаются молоком и сыром. Они доят кобылиц и делают из их молока вкусный и пьянящий напиток. За это и прозвали их путешественники «гиппомолги» — доильщики лошадей. Люди они справедливые: все у них общее, кроме чаш и мечей. Они любят свободу и храбро сражаются, если на них нападают.

— Странно, час уже поздний, а все еще светло, — заметил Эврибат. Ему хотелось, чтобы Одиссей продолжил свой рассказ об удивительной стране, к берегам которой их занесла буря.

— Летом, — продолжал разговорившийся Одиссей, — здесь так светло, что скот можно пасти и днем и ночью. Зато где-то дальше живут киммерийцы. Там никогда не появляется солнце. Постоянная ночь окружает людей. Небо покрыто облаками, а на земле стоит влажный туман. Какими мужественными должны быть люди, которые могут выдержать такие трудные условия жизни!

Речь Одиссея была внезапно прервана криком, раздавшимся на носу корабля: «Гавань видна!» Этот крик повторили на других судах. Гребцы дружнее налегли на весла, и корабли понеслись быстрее.

Налево виднелся залив, который, суживаясь, исчезал между двумя высокими горами. Одна из них, увенчанная зубчатыми утесами, напоминала какое-то страшное чудовище. Одиссей подал знак, и корабли вошли в тихие воды бухты. Ахейцы поставили суда рядами в глубине бухты, связав их между собой. Одиссей приказал поместить свой корабль отдельно у самого выхода в открытое море, привязав его к утесу только одним канатом. Вслед за тем, сопровождаемый Эврибатом, он сошел на берег и, взобравшись на высокую скалу, стал осматривать окрестности. Кругом, насколько хватало глаз, не было видно ничего, кроме гор, покрытых лесом, и зеленых лугов.

— Эврибат, — обратился Одиссей к глашатаю, — возьми с собой двух воинов и разведай, какие здесь живут люди. Если эти места населены могущественным народом, постарайся завязать с ними дружественные отношения. Помни, что нам нужно отдохнуть, набрать запас пресной воды и пищи и что наши корабли нуждаются в починке.

Эврибат кивнул головой и спустился с утеса к воде, где ахейские воины уже приступили к разбивке лагеря. Через некоторое время, сопровождаемый двумя спутниками, он покинул берег и двинулся вперед по каменистой тропе.

Скоро путники вступили на гладкую, хорошо вымощенную дорогу.

— Путь хороший, — сказал Эврибат, — народ здесь, видимо, живет не дикий. Эта дорога приведет нас к какому-нибудь городу.

— Если город богат, может быть, нам удастся поживиться? — спросил один из ахейцев. — Мы давно уже не нападали на прибрежных жителей.

— Одиссей приказал завязать с жителями дружеские отношения и воспользоваться их помощью для починки кораблей. Ну, а когда корабли будут в порядке, конечно, Одиссей не откажется захватить добычу, если представится случай: ведь мы все хорошо знаем нашего вождя, — ответил Эврибат.

В это время за поворотом дороги показалась длинная вереница повозок, запряженных быками. Повозки были наполнены дровами. У последней повозки, которую скоро догнали ахейцы, шагал загорелый возчик очень высокого роста. В руке он держал тяжелую суковатую палку. Около других возов виднелись такие же высокие загорелые люди.

Эврибат, опытный в посольских делах, подошел к возчику, который молча разглядывал глашатая, ожидая, пока тот заговорит первый.

— Скажи, друг, к какому народу занесла нас, несчастных, жестокая буря? — спросил Эврибат.

— Мы народ могучих лестригонов^[8]. А вы люди с кораблей, которые подошли сегодня к нашему берегу? — спросил возчик, недоверчиво поглядывая на ахейцев.

Эврибат объяснил, что они посланы к вождям племени завязать дружеские отношения и просить о гостеприимстве. Пока продолжался разговор, путники достигли города. Со слов возчика Эврибат понял, что лестригонам уже известно о прибытии чужого флота в их гавань. К своему удивлению, ахейцы нигде не видели пасущихся стад, хотя лестригоны им сказали, что здешние жители занимаются главным образом скотоводством и лучшие пастбища лежат на берегу бухты, в которую вошли корабли. Опытный Эврибат понял, что жители боятся чужеземцев и уже приняли меры предосторожности на случай внезапного нападения.

У стен города ахейские послы увидели источник, около которого толпились рослые девушки с медными кувшинами, набиравшие воду. Эврибат обратился к одной из девушек, выделявшейся красотой и богатой одеждой, с хитрой и вкрадчивой речью. Называя ее царской дочерью, он рассказал ей о всех бедствиях, которые претерпел Одиссей и его спутники, умолчав, конечно, об их разбойничьих набегах, и униженно просил указать, к кому могут обратиться несчастные путники с мольбой о покровительстве и гостеприимстве в чужой стране.

Девушка, выслушав льстивую речь Эврибата, сказала, что она может отвести послов к своему отцу, вождю лестригонов Антифату. Эврибат облегченно вздохнул: под покровительством дочери вождя послы могли чувствовать себя в полной безопасности. Пройдя через многолюдный город, девушка и послы Одиссея подошли к дому Антифата. Войдя во внутренние покои, они встретили супругу вождя, которая на речи Эврибата ответила, что им придется подождать возвращения мужа, за которым она тут же послала Антнфат в это время находился в народном собрании. Узнав о прибытии чужеземных послов, Антифат поспешил во дворец. В это время осторожный Эврибат, оставив во дворце одного из спутников, вышел с другим на улицу и стал ждать исхода переговоров. Он видел, как Антифат с вооруженными людьми быстро вошел во дворец. Тотчас ахейцы услышали крик оставленного во дворце товарища и звон оружия. Поняв, что его товарища убили, Эврибат со своим спутником бросились к кораблям, чтобы предупредить Одиссея о надвигающейся опасности.

Антифат с первых же слов посла понял, что перед ним грабитель из тех ахейцев, что в течение десяти лет, воюя с Троей, разоряли окрестные народы. Узнав, что двое бежали, Антифат организовал погоню. Он хотел захватить корабли ахейцев. Преследуемые лестригонами, Эврибат и его спутник достигли берега и подняли тревогу. Как безумные, метались ахейцы, поднимая якоря и садясь за весла, но только корабль Одиссея успел выйти в открытое море. Не зря предусмотрительный итакийский вождь поставил свой корабль у самого входа в бухту, где он качался на волнах, привязанный к утесу одним только толстым канатом.

На всех прибрежных утесах появились лестригоны и начали бросать в греков большие камни. Крик поражаемых камнями и копьями ахейцев, треск разбиваемых кораблей создавали невообразимый шум… Одиннадцать кораблей Одиссея погибли.

Одиссей, выйдя в открытое море, некоторое время ожидал, не вырвется ли еще кто-нибудь из страшной бухты. Охваченный горем и злобой, смотрел итакийский вождь на гибель своих товарищей. Когда Одиссей, наконец, убедился, что все корабли, находившиеся в бухте, затонули, он отплыл прочь от опасного берега. Он знал теперь, что здесь живет могущественное племя, которому не страшны ахейские пираты.

…Свежий ветер надувал паруса, и скоро гавань лестригонов скрылась из виду. Кругом было необъятное и бурное море, в котором ахейцев ждали новые опасные приключения.

О необыкновенных странствиях Одиссея, басилея Итаки, и его спутников повествует древняя поэма «Одиссея». Автором ее греки считали слепого певца Гомера. «Илиада» и «Одиссея» были любимыми поэмами древних греков.