Древняя Греция - С. Л. Утченко 1974

Афины при Перикле (Д. П. Каллистов)

— Напрасно полагаешь, Перикл, что, подлаживаясь к народу, ты можешь подорвать влияние Кимона! Нужно быть последним глупцом, чтобы надеяться на это!

Так кричал аристократ Кинофил, неотступно следуя за Периклом, шедшим своей обычной дорогой из Совета пятисот домой.

— Стыдись, безумец! Ты человек знатного рода, твой отец разбил персов, а ты, забыв своих друзей, кривляешься на потеху подлой черни!

Перикл не отвечал. Он молчал всю дорогу, слушая визгливые крики Кинофила, а когда они дошли до дома, спокойно позвал раба и приказал ему, взяв факел, проводить грубияна домой.

Не было в те времена человека более известного, чем Перикл. Его противники говорили, что в Афинах демократия существует только по имени, на самом же деле там правит «первый из граждан» — Перикл. Многих удивляло, что он примкнул к народной партии. Ведь он происходил из знатного аристократического рода. Отец его Ксантипп прославился как победитель персов в морском сражении при мысе Микале, совпавшем со знаменитой победой при Платеях.

Всем было известно, что Перикл знал в Афинах только одну дорогу — ту, которая вела на площадь, к зданию, где заседал Совет пятисот. Он редко ходил на пиры и на обеды и только один раз за тридцать лет принял приглашение и пришел на свадьбу своего родственника, но пробыл там недолго и ушел перед тем, как гости начали пить вино. Перикл не часто выступал перед народом, чтобы каждое его выступление было важным событием, которое надолго бы оставалось в памяти слушателей. Перикл гордился тем, что никогда не терял самообладания, не поддавался чувству гнева. Вот почему он не ответил ни одним словом на оскорбления Кинофила.

Аристократы терпеть не могли Перикла. Смеялись над его головой, похожей на луковицу; говорили, что лицом он вылитый тиран Писистрат, возмущались, что народ наделил его прозвищем «Олимпиец» за те громы и молнии, которые он обрушивал в речах на своих врагов. Ненавидели они и его жену, уроженку Милета, Аспасию, женщину умную и образованную, собиравшую около себя самых выдающихся ученых и философов того времени.

По афинским законам брак с гражданкой другого города не признавался законным. Перикл предложил не считать полноправными гражданами детей, родившихся от такого брака. Впоследствии он сам стал жертвой этого закона, так как его сыновья от первого брака с афинянкой умерли, а оставшийся в живых сын Аспасии не считался гражданином Афин. Только ввиду особых заслуг отца народ принял сына Аспасии и Перикла в число граждан.

Когда Перикл начинал свою деятельность в Афинах, во главе государства стоял аристократ Кимон, сын Мильтиада, известный полководец, одержавший много побед над персами. Но преклонение Кимона перед аристократической Спартой сделало его имя ненавистным народу, хотя он тратил огромные средства на угощение бедняков, стараясь привлечь их на свою сторону.

Однажды в Спарте произошло сильное землетрясение. Город был почти полностью разрушен, многие спартанцы погибли. Воспользовавшись этим, восстали илоты и стали убивать уцелевших спартанцев.

Царь Архидам с трудом собрал войско, чтобы отразить нападение илотов. Тогда илоты тоже организовали свое войско и начали упорную войну. К илотам примкнули периэки — жившие вокруг Спарты ремесленники и торговцы.

Спартанцы оказались в отчаянном положении и обратились за помощью в Афины. Спартанский посол сидел бледный, в позе молящегося у алтарей афинских богов и просил оказать Спарте военную поддержку.

Бурным было народное собрание, на котором обсуждался этот вопрос. Ближайший соратник Перикла Эфиальт резко выступал против посылки войск в Спарту. «С какой стати, — говорил он, — должны Афины помогать своему извечному врагу; пусть лежит раздавленный во прахе, тем лучше для афинского народа». Но Кимон горячо поддержал просьбу спартанцев. «Надо помочь, — сказал он, — второму крупнейшему государству Эллады: ведь если оно погибнет, Греция охромеет, потому что единственной ее опорой будут Афины».

Мнение Кимона взяло верх. Как ни гордились афиняне своей демократией, но народом они ведь считали только свободнорожденных граждан. Рабы должны трудиться и повиноваться, и если илоты в Спарте победят, как бы афинские рабы тоже не взялись за оружие. Афиняне решили послать на помощь спартанским рабовладельцам отряд своих воинов. Когда афинский отряд прибыл в Спарту, спартанцы были заняты осадой горы Итомы, где укрепились илоты. Сперва спартанцы радостно встретили афинян, но так как осада не имела успеха, стали вскоре относиться к ним недоверчиво. Они знали, что афиняне гораздо лучше их умеют брать укрепленные города, и теперь думали, что те просто не хотят показать все свое умение и помочь им по-настоящему. «Да и чего ждать от этих демократов, — говорили спартанцы, — конечно, афиняне не хотят ничего для нас сделать. Того и гляди они перейдут на сторону мятежников: ведь для них простой человек лучше знатного». Дело кончилось тем, что спартанцы предложили афинянам удалиться к себе домой.

В Афинах были страшно оскорблены таким недоверием. Это привело к окончательному разрыву между Афинами и Спартой. Кимон, сторонник Спарты, был изгнан остракизмом.

В то же время Перикл и Эфиальт делали все возможное, чтобы окончательно сломить влияние аристократов в Афинах. Главным оплотом знати оставался ареопаг. И вот, чтобы подорвать его влияние, они начали возбуждать обвинения против членов ареопага. Они доказывали, что ареопагиты злоупотребляют своей властью и злоумышляют против народа. В конце концов Перикл и Эфиальт добились того, что основные права ареопага были переданы народному собранию, Совету пятисот и суду присяжных. Собрание афинских граждан стало верховным органом государства.

Вскоре, после того как были проведены эти постановления, Эфиальта нашли убитым в его доме. Смерть Эфиальта вызвала страшное возбуждение в народе. Враги Перикла пытались бросить на него тень подозрения. «Это он, — говорили они, — тщеславный, не терпящий соперников, расправился со своим другом, завидуя его популярности». Но эта клевета никого не убедила. Вскоре стало известно, что Эфиальт пал жертвой мстительных аристократов, и народная ненависть к ним еще больше усилилась.

Новый глава аристократов — Фукидид нападал на Перикла за то, что тот расходует деньги союзников на великолепные постройки. Но Перикл доказывал, что Афины достаточно сильны и богаты и могут себе позволить украшать свой город и давать работу ремесленникам. Народ поддержал Перикла, и Фукидид был вскоре подвергнут остракизму.

С тех пор Перикл стал самым влиятельным политическим деятелем в Афинах. Ежегодно он избирался в стратеги и руководил важнейшими делами государства. Деятельность Перикла отражала интересы большинства афинских граждан. Этим и объясняется доверие к нему граждан и успех его политики.

При Перикле Афины достигли наибольшей мощи и расцвета. Лучшие скульпторы и художники украшали их, самые знаменитые ученые и философы вели здесь беседы и открывали свои школы. Афинский театр стал лучшим в Элладе, и на театральные представления стекались зрители из самых отдаленных городов.

Перикл задумал возвести новые здания на акрополе, и этот план был выполнен в короткий срок. Сотни кораблей доставляли в Пирей грузы — ослепительно белый, золотистый, серый, голубой и лиловый мрамор, драгоценную древесину кипариса, черного дерева, тиса, слоновую кость, медь, бронзу, золото. Тысячи каменотесов, столяров, резчиков по камню и дереву, ювелиров, грузчиков, литейщиков от зари до зари трудились на акрополе. Работами руководили великие мастера-зодчие Иктин и Калликрат, а общий надзор осуществлял гениальный Фидий. Работы длились 16 лет.

Широкая мраморная лестница вела на акрополь, расположенный в центре Афин. Здесь находились главные святыни города и хранилась государственная казна. Поднявшись по лестнице, путник подходил к Пропилеям — парадному входу в акрополь. Через Пропилеи «дорога священных процессий» вела на обширную площадь. Здесь высилась гигантская бронзовая статуя Афины-Промахос (предводительницы в битве), отлитая Фидием. Блеск золотого шлема и копья богини видели моряки, находившиеся далеко в море.

Над всеми зданиями акрополя высился Парфенон — храм Афины-девы, великолепнейший из храмов Эллады. Парфенон виден отовсюду: и из любого места Афин, и из афинской гавани Пирей.

Весь Парфенон, вплоть до черепиц крыши, возведен из белого пентелийского мрамора. Длина храма — 69,5 м, ширина — 31 м, т. е. его площадь — 2154,5 кв. м. 40 колонн, в 10,43 м высотой каждая, окружают четырехугольное здание храма.

Треугольные пространства, образованные двускатной крышей (фронтоны), были заполнены скульптурами высокохудожественной работы. На одном из фронтонов было изображено рождение из головы Зевса великой богини Афины, во славу которой и сооружен этот прекрасный храм.

На другом фронтоне путник видел сцену спора между Афиной и колебателем земли, богом морей Посейдоном о власти над Аттикой. Победила в этом споре Афина и стала владычицей Аттики. Тут же великий Фидий изобразил Афину, которая дарует афинянам оливковое дерево — источник благосостояния многих афинских граждан.

Снаружи все четыре стены храма опоясывал широкой лентой барельефный^[36] фриз (пояс). Здесь изображено торжественное, праздничное шествие афинян. Раз в четыре года происходило это шествие, им завершались Панафине́йские празднества. Во время этих торжеств происходили состязания певцов-рапсодов, поэтов, музыкальные и гимнастические соревнования. Победителя награждали лавровым венком, умащивали священным маслом; он получал в дар драгоценную вазу высокохудожественной работы с изображениями сцены состязания и самой богини (панафине́йская амфора). В последний день празднеств процессия поднималась по священной дороге и вступала в храм, чтобы принести там в дар богине сотканное руками знатных афинянок из тончайшей дорогой шерсти одеяние с золотым шитьем — пеплос. Гигантский фриз передавал шествие очень точно — изображенные в мраморе люди казались живыми. Идут девушки с венками из цветов, ведут жертвенных животных, выступают старцы с ветвями оливы в руках, юноши с оружием, победители в состязаниях; вот посольства городов-государств Эллады, прибывшие, чтобы почтить богиню-покровительницу самого богатого и славного города Греции.

Еще изумительнее был отделан Парфенон внутри. В центре его высилась статуя Афины, выполненная Фидием из слоновой кости и золота. Топкие, подогнанные одна к другой пластинки драгоценной слоновой кости покрывали лицо и руки богини. Плащ, шлем и щит Афины были сделаны из золота. Высота статуи — 12 м, она превышала высоту колонн Парфенона, а мраморная плита — подножие статуи — имела 8 м в ширину.

У северной стены акрополя был заложен меньший по размерам изящный храм — Эрехтейон, носивший имя сказочного царя Афин — Эрехтейя и посвященный Афине и Посейдону. С южной стороны вместо колонн портик храма поддерживали статуи юных и прекрасных девушек.

Беспощадное время уничтожило многие памятники древности. В XVII в. турки, владевшие Грецией, устроили в Парфеноне склад пороха, который взорвался, разрушив половину древнего храма. Замечательные рельефы Парфенона выломал и увез в Лондон английский посол в Турции лорд Эльджин (см. об этом в очерке «Открытие Трои»). Но и поныне Парфенон вызывает изумление всех, кто видит это великолепное творение древних художников и зодчих.

При Перикле Афины украсились и другими замечательными зданиями. Специально для поэтических и музыкальных состязаний было построено величественное здание Одеон.

Расцвет архитектуры, искусства и литературы при Перикле говорил о могуществе, богатстве и величии Афин. Но процветание Афин было недолгим. Мощь Афинского государства, вся жизнь афинских граждан, культура и искусство Афин были созданы на эксплуатации труда рабов.

Жизнь рабов была невыносимо тяжелой. Раб так же, как и домашнее животное, должен был обязательно иметь хозяина.

Если афинянин хотел освободить раба за какие-либо заслуги, он должен был заявить, что «дарит раба богу», о чем составлялся особый документ. В таком исключительном случае бывший раб получал свободу и становился вольноотпущенником.

Но не только рабов угнетали Афины. Откуда брались средства на жалованье многочисленным должностным лицам, избираемым народным собранием присяжным-судьям, на раздачу гражданам особых денег на посещение театра и на многое другое? Деньги эти поставляли афинянам их «союзники».

После блестящих побед над персами Афины стали во главе обширного морского союза, провозгласив себя защитниками свободных эллинов от персидских варваров. Но прошло немного лет, и члены союза почувствовали, что эта защита обходится им недешево. За свою помощь афиняне требовали денег, и немалых. Казна союзников, прежде хранившаяся на острове Делосе, была перевезена в Афины, которые распоряжались ею как хотели. Но дело не ограничилось деньгами. Афиняне поставили союзные города под постоянное наблюдение, требовали, чтобы граждане этих городов приезжали судиться в афинский суд, стремились целиком подчинить их власти Афин.

Попытки отдельных городов избавиться от афинской опеки и выйти из союза немедленно пресекались Афинами. В таких случаях афиняне действовали, не останавливаясь перед самыми решительными мерами. Их флот направлялся к берегам непокорного союзника, афиняне высаживались, ставили в союзные города свои гарнизоны, часто отбирали у союзников их земли и селили на них своих вооруженных колонистов.

Нередко дело доходило до военных столкновений. Так, например, когда из состава союза попытался выйти остров Наксос, афиняне начали против него военные действия, вынудили наксосцев сдаться, заставили их выдать свой флот и уплатить большую сумму денег. То же произошло и с островом Фасосом, у которого афиняне отобрали золотые прииски и ряд торговых пунктов на фракийском побережье. Когда фасосцы восстали, афиняне направили против них крупные военные силы и заставили восставших сложить оружие. После этого в главном городе острова были срыты стены и башни, и афиняне заставили Фасос выдать им все оставшиеся военные корабли.

Так же сурово расправились афиняне и с некоторыми другими городами, пытавшимися от них отделиться. Свои собственные военные силы в союзе в дальнейшем продолжали сохранять только острова Лесбос, Хиос и Самос, все остальные союзные города лишились их. Из союзников они фактически превратились в афинских подданных.

С отдельными городами решено было заключить особые договоры. Что это были за «договоры», лучше всего видно из дошедшего до нас соглашения Афин с эвбейским городом Халкидой. Халкидяне поклялись не изменять афинянам ни словом, ни делом, доносить на тех, кто задумает изменить, быть верными союзниками, во всем повиноваться и вносить установленную подать. Такую клятву должны были дать все совершеннолетние халкидяне специально посланному из Афин посольству. Отказавшиеся присягать лишались гражданского звания и имущества. По всем важнейшим делам халкидяне должны были судиться в афинском суде. Чтобы Халкида не вздумала нарушить договор, заложники халкидян должны были остаться в Афинах.

Что же обещали афиняне в свою очередь? Они «обязались» не изгонять, не разорять, не арестовывать и не казнить халкидян… без разрешения своего же афинского народного собрания. Союзники горько шутили, что этот договор похож на договор хозяина с лошадью: «Сперва ты меня повози, а потом я на тебе поезжу».

Поэтому, когда наступило для Афин время тяжелого испытания — война со Спартой и городами возглавляемого ею Пелопоннесского союза, Афинский морской союз в ходе этой войны распался.